Ну что же. Попробую. Для меня это достаточно непривычно, я такого раньше не делал. И что ему в голову взбрело? Ах да, я не представился. Меня зовут Феликс. И я Хранитель. Звучит, как что-то постыдное. Пожалуй, больше не буду так писать.
Так вот. Дрейк попросил меня сделать данную запись. Он руководствовался тем, что запись должна быть рукописной и в единственном экземпляре. Плюс сказал, что у меня почерк лучше. Ну не отказывать ему же. Напишу, мне не сложно. Ладно, заканчиваю со вступлением, приступаю к изложению.
Сегодня Фаразон заявился в замок. Я внимательно осмотрел его, стараясь запомнить внешность. Потому как он столь редко появляется у нас, что немудрено его и забыть. Хотя меня частенько обвиняют в том же, но глядя в лицо не признаются. А Фаразону признаются. Во всем. Но редко, потому что его тут не бывает. Бывал бы он чаще - признавались бы постоянно.
По своему обыкновению, Фаразон был недоволен действиями Дрейка, а тот в свою очередь не доволен жизнью и вообще всем. В том числе действиями Фаразона. Я считаю, что если Дрейк недоволен всем, то во все входят и действия, так ведь?
Как обычно они поссорились, но на этот раз не ограничились взаимными обвинениями и поиском крайних (хотя последним страдал Дрейк, надеюсь он перечитывать запись не будет). В этот раз они решили поспорить. Да как поспорить! Они решили поменяться местами и обязанностями. Дрейк называл это "крайне забавным". Итак, Фаразон уселся в не подходящее по размеру кресло в его новом кабинете, слегка выглядывая из-за краешка стола. Хотя при желании он мог подбородок на него положить. Если бы напрягся. Дрейк же собрал вещички, посмотрел на получившийся ворох и, бросив его, отправился налегке в неизвестном направлении. Некоторое время он блуждал по замку, восклицая "иду неизвестно куда", затем случайным образом вывалился в окно. Кстати, Фаразон в дорогу Дрейку меч свой не отдал. Хотя Дрейк его битый час убеждал, что для достоверности это сделать следует. Посох тоже не доверил, с формулировкой "сломаешь".
Не знаю, где шлялся Дрейк целый день, потому как я остался в замке, чтобы досмотреть шоу до конца и не пропустить финал. Фаразон же упрямо не выходил из кабинета. Хотя как упрямо. Пару раз порывался выйти, но вестники его останавливали, утверждая, что "не положено". Подозреваю, что Фаразон остался без обеда.
Вечером Дрейк вернулся. Благо, что они решили поменяться местами всего на один день. Да и то не на сутки, а лишь на световой день. Вернувшись, он рассказал следующее:
"Плевая работенка. Я побродил по окрестностям, загадочно опираясь на вырванную березку. Все-таки посох мне Фаразон не доверил, а какой же я маг без посоха? Затем я вспомнил, что Фаразон частенько наблюдал за землями Империи Заката, ну я и отправился прямиком туда. Переместившись к башням Твердыни, я аккуратно отгреб снег, выкопал яму и посадил березку. Потому что мне стало ее жалко. Глядящие на меня сверху стражники, ну или маги, кто их там разберет, не возражали, безмолвно наблюдая за моим действиями. Затем я уселся под березу и принялся внимательно следить за Твердыней. Вроде бы этим Фаразон занимается. Несколько часов практически ничего не происходило. Просто наверху старжников становилось все больше и больше. Я даже начал опасаться, что башня обвалится под их весом и потому предостерегающе крикнул им, чтоб они там были поосторожней. Затем откуда-то сзади появился еще один твердынец. Судя по одежде важная шишка. Он начал задавать мне совершенно тупейшие вопросы, о том что я тут делаю. На что я ему резонно ответил, что я в засаде и им меня видеть не полагается. В конце-концов я убедил его, что он меня не видит и что в землях Империи Заката березы не растут. Тут как раз начало темнеть. Я горячо попрощался с магом (да, он все-таки был маг, я выяснил), сказав, что мне пора в замок, становиться Дрейком. А то Фаразоном мне быть надоело. Ну и переместился сюда."
После рассказа Дрейка мы проследовали в его кабинет, чтобы он мог занять свое место, но на середине дороги столкнулись с процессией слуг, которые несли на носилках Фаразона. Они очень спешили и все время кричали "дорогу!". Я выяснил, что его несут к лекарю. Сказали, что во время очередного доклада вестников, Фаразон стал вести себя неадекватно, пытался проткнуть посохом свои уши насквозь. Чего он этим хотел добиться - не ясно. Но когда он начал биться головой о стену с криком "Хватит, хватит, не хочу это слышать!", его решили показать лекарю.
В итоге я так и не понял, чья работенка сложнее и вернулся к своим прямым обязанностям - ожиданию, когда понадобится действовать.
Ах да, чуть не забыл. Это, наверное, не важно, но сегодня, как раз вечером, перед тем как Дрейк попросил меня записать события сегодняшнего дня, я слегка прикорнул. От вина, которым меня угостил Дрейк, дичайше клонило в сон. Видимо оно испортилось. Проснувшись, я столкнулся в коридоре с Сендом, который самым мерзким образом хихикал. Ненавижу этого мальчишку. Бесполезный хранитель. Что он делал в кабинете Дрейка - понятия не имею.
На этом я заканчиваю изложение сегодняшнего дня и делаю приписку, которую мне настоятельно рекомендовал Дрейк: "Всех прочитавших с Первым Апреля". Что он этим хотел сказать - не знаю.
На расшифровку данной записи ушло значительное время, так как почерк писавшего был совершенно нечитаемым.
Так вот. Дрейк попросил меня сделать данную запись. Он руководствовался тем, что запись должна быть рукописной и в единственном экземпляре. Плюс сказал, что у меня почерк лучше. Ну не отказывать ему же. Напишу, мне не сложно. Ладно, заканчиваю со вступлением, приступаю к изложению.
Сегодня Фаразон заявился в замок. Я внимательно осмотрел его, стараясь запомнить внешность. Потому как он столь редко появляется у нас, что немудрено его и забыть. Хотя меня частенько обвиняют в том же, но глядя в лицо не признаются. А Фаразону признаются. Во всем. Но редко, потому что его тут не бывает. Бывал бы он чаще - признавались бы постоянно.
По своему обыкновению, Фаразон был недоволен действиями Дрейка, а тот в свою очередь не доволен жизнью и вообще всем. В том числе действиями Фаразона. Я считаю, что если Дрейк недоволен всем, то во все входят и действия, так ведь?
Как обычно они поссорились, но на этот раз не ограничились взаимными обвинениями и поиском крайних (хотя последним страдал Дрейк, надеюсь он перечитывать запись не будет). В этот раз они решили поспорить. Да как поспорить! Они решили поменяться местами и обязанностями. Дрейк называл это "крайне забавным". Итак, Фаразон уселся в не подходящее по размеру кресло в его новом кабинете, слегка выглядывая из-за краешка стола. Хотя при желании он мог подбородок на него положить. Если бы напрягся. Дрейк же собрал вещички, посмотрел на получившийся ворох и, бросив его, отправился налегке в неизвестном направлении. Некоторое время он блуждал по замку, восклицая "иду неизвестно куда", затем случайным образом вывалился в окно. Кстати, Фаразон в дорогу Дрейку меч свой не отдал. Хотя Дрейк его битый час убеждал, что для достоверности это сделать следует. Посох тоже не доверил, с формулировкой "сломаешь".
Не знаю, где шлялся Дрейк целый день, потому как я остался в замке, чтобы досмотреть шоу до конца и не пропустить финал. Фаразон же упрямо не выходил из кабинета. Хотя как упрямо. Пару раз порывался выйти, но вестники его останавливали, утверждая, что "не положено". Подозреваю, что Фаразон остался без обеда.
Вечером Дрейк вернулся. Благо, что они решили поменяться местами всего на один день. Да и то не на сутки, а лишь на световой день. Вернувшись, он рассказал следующее:
"Плевая работенка. Я побродил по окрестностям, загадочно опираясь на вырванную березку. Все-таки посох мне Фаразон не доверил, а какой же я маг без посоха? Затем я вспомнил, что Фаразон частенько наблюдал за землями Империи Заката, ну я и отправился прямиком туда. Переместившись к башням Твердыни, я аккуратно отгреб снег, выкопал яму и посадил березку. Потому что мне стало ее жалко. Глядящие на меня сверху стражники, ну или маги, кто их там разберет, не возражали, безмолвно наблюдая за моим действиями. Затем я уселся под березу и принялся внимательно следить за Твердыней. Вроде бы этим Фаразон занимается. Несколько часов практически ничего не происходило. Просто наверху старжников становилось все больше и больше. Я даже начал опасаться, что башня обвалится под их весом и потому предостерегающе крикнул им, чтоб они там были поосторожней. Затем откуда-то сзади появился еще один твердынец. Судя по одежде важная шишка. Он начал задавать мне совершенно тупейшие вопросы, о том что я тут делаю. На что я ему резонно ответил, что я в засаде и им меня видеть не полагается. В конце-концов я убедил его, что он меня не видит и что в землях Империи Заката березы не растут. Тут как раз начало темнеть. Я горячо попрощался с магом (да, он все-таки был маг, я выяснил), сказав, что мне пора в замок, становиться Дрейком. А то Фаразоном мне быть надоело. Ну и переместился сюда."
После рассказа Дрейка мы проследовали в его кабинет, чтобы он мог занять свое место, но на середине дороги столкнулись с процессией слуг, которые несли на носилках Фаразона. Они очень спешили и все время кричали "дорогу!". Я выяснил, что его несут к лекарю. Сказали, что во время очередного доклада вестников, Фаразон стал вести себя неадекватно, пытался проткнуть посохом свои уши насквозь. Чего он этим хотел добиться - не ясно. Но когда он начал биться головой о стену с криком "Хватит, хватит, не хочу это слышать!", его решили показать лекарю.
В итоге я так и не понял, чья работенка сложнее и вернулся к своим прямым обязанностям - ожиданию, когда понадобится действовать.
Ах да, чуть не забыл. Это, наверное, не важно, но сегодня, как раз вечером, перед тем как Дрейк попросил меня записать события сегодняшнего дня, я слегка прикорнул. От вина, которым меня угостил Дрейк, дичайше клонило в сон. Видимо оно испортилось. Проснувшись, я столкнулся в коридоре с Сендом, который самым мерзким образом хихикал. Ненавижу этого мальчишку. Бесполезный хранитель. Что он делал в кабинете Дрейка - понятия не имею.
На этом я заканчиваю изложение сегодняшнего дня и делаю приписку, которую мне настоятельно рекомендовал Дрейк: "Всех прочитавших с Первым Апреля". Что он этим хотел сказать - не знаю.
На расшифровку данной записи ушло значительное время, так как почерк писавшего был совершенно нечитаемым.