Сегодня у меня снова было философское настроение. Я заперся у себя в кабинете и размышлял. Размышлял об Ордене, о моих друзьях и даже о рядовых Хранителях, имена которых я упорно не мог запомнить. Я размышлял о том, что не такой, как они. Да, Хранители обладают большой силой, да, это меняет их, делает непохожими на обычных людей, пускай даже и на одаренных людей. Но ничто из этого не делает их такими же, как я.
Делает ли их власть монстрами? Фаразон будет спорить со мной, но я считаю, что делает. И монстрами и чудовищами. Некоторых даже выродками. Но, будучи монстрами, они не становятся такими как я. Они не моей крови и это безмерно меня... радует. Ведь будь они моими родичами, мы не смогли бы и минуты ужиться здесь, в замке, ставшим нашим домом. Точнее их домом, не моим. Я никогда не смогу принять Горный замок как нечто большее, нежели временное обиталище. Мои мысли как обычно путаются и я перескакиваю с одной на другую. Но я помню о том, о чем хотел написать. То, что Хранители не мои родичи — радует меня, но в то же время печалит. Потому что мне не дано их понять, а им не дано понять меня. Мои желания, мои устремления. А поэтому я не могу им доверять.
Доверие. Это такое тяжелое слово. Оно давит на меня. Нельзя доверять Хранителям. Пусть они делают то, что говорю им я, пусть они исполняют мою волю. Но друзья ли они мне? Нет.
Феликс. Один из Троих основателей. Чрезвычайно сильный Хранитель. Чрезвычайно жестокий и мстительный. Я не удивлюсь, если окажется, что у него, как и у меня, нет человеческой души. Пожалуй, это наиболее вероятно. Его сила чем-то напоминает мою, хотя в то же время полностью от нее отличается. Мы близки и далеки одновременно. Он поддерживает меня буквально во всем, старается понять с полу-слова. Да, это знакомое ощущение. Так было раньше, когда я жил там, где мой Дом. Но я жду удара в спину. Постоянно, ежесекундно. Феликс могуществен и коварен. Я с трудом могу заметить в нем отблески добра. Его человеческая природа погрязла во тьме пожалуй больше, чем моя. А потому он остается крайне опасен. И пусть сейчас он готов прикрыть меня собой, пусть рвется в бой под моим знаменем, но когда-нибудь, когда я начну ему доверять — он ударит. А поражение это то, чего я боюсь. Мой страх не позволит мне стать доверчивым. Нет, даже Феликсу я не доверяю.
Фаразон. Он больше, чем один из Троих, больше чем боевой товарищ. Он тот, кто высказывает мне свои мысли в лицо, не стараясь угодить. Он чрезвычайно меня раздражает. Я испытываю удушающую ненависть, когда он перечит моим желаниям. И я признаю, что он часто оказывается прав. Однако я не признаю, что я не прав. Ведь признав такое — я проиграю. Возможно будь Фаразон обычным человеком, магом, я бы смог ему доверять. Не взирая на то, что он совершал ранее, не взирая на ту опасность, что он представляет для меня, смог бы. Но я не могу. Я не знаю, Фаразон ли передо мной или его меч — Ансверд. Кто из них сейчас разговаривает со мной, кто высказывает свои мысли и суждения? Каждый раз я думаю, Фаразон ли это был сейчас? Я не знаю, а раз не знаю, то не смогу доверять. Нельзя верить демонам, даже самым близким тебе. Уж я-то это точно знаю.
Итак, доверие. Служители предали меня, обманули мое доверие. Ведь им-то я доверял, я никак не мог подумать, что они способны на предательство, ведь этого я не планировал. Я даже благодарен им. Ведь они наглядно мне показали, что доверять нельзя никому. Нужно всегда планировать с расчетом на предательство. Так я и поступаю. Эта запись важна для меня. В минуты просветления она поможет мне вспомнить и не совершить ошибку. Не доверять. Никогда. Вечно.
Этот лист был найден в коробке с резервной копией дневника Дрейка, однако он отличался от предыдущих. Часть текста была стерта, так что пришлось его восстанавливать, а сам лист был заляпан отпечатками пальцев и смят, словно его перечитывали раз за разом на протяжении многих лет.